Мое утро началось с "БЛЯДЬ ЧИПСЫ НА МОЛЕСКИНЕ!!!!!!". Продолжалось в духе "ребята, простите, это все неправда, вернее, это была не я"... Кстати, меня не тошнило почти. :3 Тортик даже поела. И нашла две шоколадки. Даже помню, как их принесли вчера и как я отломила кусочек, с мыслью: "а не вывернет ли меня?". Короче, требую ещё!
главное не признаться в любви брендону. а то будет совсем эпик. бляяяядь. что ж так.... трясется все. нихуя непонятно. женя. прости меня. мне жаль, что не смогла погулять с тобой дольше в че. цветаеву из-за одного стиха подарила. стоп. я пьяяяяяная. нахуй. сеструха знала что я не пью, но все равно наливала. беру слова о том, что меня не разносит после пива, обратно. бляяя. черный лебедь такое крутое кинооо. супер вообще.
Яхууу. я в дубель пьяная. слушай, я, запомни, ты с сеструхой смотрела смотрела кино про какую-то хуйню. там ещё сестры олсен были. и многго контробанды. бляяяядь. как все плывет то. и я пальцев не чувствую. поздравьте меня что ли. я первый раз в жизни напилась. человеку скоро семнадцать блядских лет. тааак. ладно. соби. почему я про тебя вспомнила? ты вообще говняк. сдохни. не вспоминаешь про меня. кстати. а. я уже забыла что хотела. кунгфу панду сегодня смотрлли <3
Родственников много, личного пространства мало. Ем, бухаю, матерюсь, смотрю фильмы. Все хорошо. От пива меня не разносит =D По всем скучаааю, всех люблю. Если кому-то нужна, то буду ночью.
Ритуалы На террасе дома, в горшке, росла огромная елка, весь год украшенная разноцветными шариками. Под елкой стояли плюшевая овечка в розовых носках и с зонтиком, деревянная курица, три глиняных петуха и два проволочных зайца. Все это символизировало Пасху.
Они всю жизнь встречались где-то посреди дороги. Она считала, что началом всему является рождение, он — что смерть. Она была уверена, что по-настоящему родилась, только когда на вокзале в Гамбурге он впервые поправил упавшую ей на лицо прядь волос и спросил, как ее зовут; он же говорил, что тогда, на вокзале, он воскрес. Поэтому в сочельник и Пасхальное воскресенье они делятся яйцом и облаткой. Она, изгнанная поворотом истории из Колобжега (всю жизнь не умела правильно написать название родного города) немецкая протестантка, влюбленная в традиции католических сочельников, он — атеист, родившийся в польско-еврейской семье в Вене. Однажды в жаркое августовское воскресенье 1947 года на вокзале в Мюнхене, во время путешествия в новую жизнь, случайно пересеклись линии их судеб. Он коснулся пальцами ее волос, она ощутила, что к ней прикоснулась любовь. Спустя два месяца в развороченном бомбами католическом костеле без крыши они встали к алтарю, произнеся самую важную в своей жизни клятву. Она помнит, что на воротах костела кто-то прилепил картонку с предупреждением по-английски: «Внимание! Падающие ангелы!» Помнит свое белое платье, сшитое из парашюта, и даже свою мысль о том, что в таком платье, должно быть, приземляются по ту сторону неба…
Через несколько лет они переехали в Швейцарию, поскольку она поняла, что в Германии он не будет счастлив. Эти двое уже не нуждались в отечестве, просто хотели пустить где-то корни. Они поняли, что страной, которая объединяет их судьбы, является Польша. Поэтому, хотя всю жизнь провели во франкоязычной Лозанне, а говорили друг с другом по-немецки, на вопросы любопытных, откуда они родом, отвечали: из Польши. Оба не нуждались ни в Боге, ни тем более в религии. Если им что-то и было нужно, так это ритуалы, обозначавшие повторяющиеся циклы их существования. А поскольку их церковь, та самая, без крыши, была католической, она выбрала сочельник, а он — Пасху.
Он занялся высшей математикой, она — музыкой. Он полагал, что так и должно было быть, ведь она родилась первого марта, как Шопен. И это совпадение, по его мнению, вовсе не было случайным. Когда он объяснял, почему одна бесконечность меньше другой или как складывать, вычитать и перемножать бесконечности, это казалось ей чистым безумием. Также, как музыка, которая одних излечивает от самоубийственных мыслей, а других доводит до суицида. Он тогда добавлял, что загадка бесконечности действует точно так же. Джордж Кантор, математик, который дал определение бесконечности, умер в приюте для душевнобольных, где играл сумасшедшим пациентам скрипичные концерты…
Они провели вместе шестьдесят лет. Любили друг друга, как ей казалось, бесконечно. Часто беседовали о любви. Но никогда не говорили о своей. Вместо религии они создали себе мир собственных ритуалов, которые связывали их сильнее, чем любые слова. Они даже не нуждались в других людях, хотя и относились к ним доброжелательно. Однако время вне дома они проводили редко, еще реже принимали приглашения, а если принимали, то тоже создавали из этого целый ритуал. Возвращаясь домой с приема, один из них (в зависимости от того, кто был за рулем) раздевался для другого. Потом они останавливались где-нибудь в безлюдном месте. Последний раз это было на лесной дороге, когда они возвращались с ее дня рождения. В тот день ей исполнилось шестьдесят два года…
Утром в католический сочельник он, всемирно известный профессор математики, доставал из подвала топор и тащил с собой еще не вполне проснувшуюся жену в лес, чтобы там втихаря срубить елку, а она, уважаемый профессор Лозаннской консерватории, вернувшись из леса, меняла шерстяные носки плюшевой овечке на балконе. Вечером они пели у елки польские колядки на немецком языке, делились друг с другом облаткой и пасхальным яйцом. Еще они вылавливали из ванны откормленного сахаром карпа и везли его на машине к ближайшему пруду, чтобы там торжественно с ним попрощаться. А когда вскоре они возвращались домой, она играла его любимые концерты Рахманинова, и потом они всю ночь делились друг с другом своими мечтами. Однажды она призналась ему, что хотела бы в час смерти прижаться к дельфину и уплыть с ним в далекий океан, и он заявил ей, что она — впервые в жизни — разочарует его, если умрет.
Но этого так и не случилось, она его не разочаровала. Никогда. Видя ее умирающей от неизлечимой болезни, он не мог представить себе жизни без нее. И тогда они решили уйти вместе… (с) Януш Вишневский. _________ Мне жаль, что это только показалось.
Можно я немного поною? СУКАА МОЯ НОГАААА!1 Она горит. Взаправду горит тт. Я уже не знаю куда её положить. Даже холодная вода не помогла. Фак. И ладно бы она просто горела, дак она ещё и на дыхалку как-то непонятно давит. Только я могу лечится от простуды так радикально. =_= Зато теперь у меня есть юбка моей мечты. В ней я похожа на малолетнюю шлюшку хДДД И как швабры в них ходят? Ага, а ещё я приучила отца выпускать пар по средствам неприличных словосочетаний.
Заявка № 52 Автор: Castaliana. Название: Новое матное слово. Заявка: Original. Отношения, мучительные для обеих, безуспешные попытки разрыва. Эмоциональная зависимость. Flёur - Новое матное слово.
438 словТы чувствуешь, как у тебя горит всё внутри, даже если она просто с тобой разговаривает – ведь раньше всё было по-другому. Ведь когда-то у вас всё получалось. Не было этих надменных и повелительных ноток в её голосе, а все язвительные комментарии относились к кому-то другому, не к тебе. Ей всегда удавалось быть на редкость саркастичной, но кто бы мог подумать, что свой талант она когда-нибудь применит на тебе? Её редкие поцелуи стали ожесточенней, а когда она тянет тебя за волосы или до синяков сжимает кожу, ты изо всех сил стараешься молчать и не жмуриться. Грудное рычание – и пальцы сжимаются сильнее, пока ты, наконец, не охнешь или не прикусишь губу до крови. Ты бы сочла сумасшедшим любого, у кого был бы такой же взгляд, как у неё в такие моменты. Она наполняет тебя до краёв своими эмоциями и полностью опустошает, выкорчёвывает с корнем душу. Иногда тебе кажется, что тебя убили уже три тысячи раз всеми возможными способами. Но каждый день, каждым словом, взглядом и жестом она словно медленно снимает с тебя кожу. *** Ты чувствуешь, как у тебя горит всё внутри, даже если она просто с тобой разговаривает – ведь раньше всё было по-другому. Ведь когда-то у вас всё получалось. Она была любопытной, полной жизни студенткой с журналистики, бегала по всяким курсам, ходила на танцы. Ей удавалось насмешить тебя даже скорченной рожицей, она всему улыбалась и смеялась даже в безвыходных, по твоему мнению, ситуациях. Что превратило её в эту унылую, вечно ноющую зануду? Ты ведь старалась развлекать её, как могла. А теперь она только и может, что молча слушать, смотреть исподлобья и вздыхать. Предложишь ей сходить куда-нибудь – вяло пожимает плечами и идёт. Спросишь её мнения – так она переспросит твоё. Куда исчезла вся её инициативность? Это раздражало, ох, как раздражало. Ты ведь всегда хотела, как лучше. Ходить туда, куда она хочет. Говорить о том, о чём ей интересно. Слушать её, в конце концов! А если ты не сдержишься и скажешь что-нибудь про то, как она изменилась и как теперь тебе тяжело, она затянет тихим голоском: - Зачем ты так? Я так хорошо к тебе относилась… И на откровенные разговоры не выходит. Только смотрит грустно и упорно повторяет: «Люблю тебя, ты лучше всех…». Как будто неясно, что можно всё спасти, если только сесть и поговорить. Ты же, чёрт возьми, хочешь всё спасти! А ей как будто бы всё равно – безразлично пожмёт плечами и пойдёт себе дальше. Перешагнув через тебя – уставшую пытаться до неё достучаться. Она наполняет тебя до краёв чувством вины и полностью опустошает. Иногда тебе кажется, что тебя убили уже три тысячи раз всеми возможными способами. Но каждый день, многозначительными паузами, печальным взглядом и обречённой покорностью она словно медленно снимает с тебя кожу.