И жгут таких, как я за волшебство.
Название: Sunt mala quae libas
Фэндом: Ориджинал
Бета: Её нет, но сын читал и всё на его совести.
Жанр: ангст, флафф, фемслеш (Милонова на меня нет) и какая-то ещё херня
Рейтинг PG-13
Посвящение: Неизвестен., моей Музе и персональной рыжей ведьме.Прости, что я разочаровывающий мудак.
От автора: Не бейте меня тт Некоторые детали могут быть неверными, потому что я далек от сжигания ведьм. Я не знаю про что это. Просто я дико захотел сделать инквизитором женщину, да ещё и безумную, которая получила бы шанс на искупление.Мне стыдно. Очень. Правда. Безумно стыдноА ещё половина текста написана, как автобиография..
1526В народе её величали «Железной Девой», по названию одного из её любимых орудий пыток. Хотя по внешнему виду она мало походила на инквизитора, да она им и не являлась. Формально. Эта аристократичная особа имела нежную, граничащую с маниакальной жаждой, улыбку, грустные глаза и черные, как мрак, волосы. Она была похожа на саму смерть, и может быть даже была её сестрой.
Её помешательство на ведьмах началось с неудачных родов в двадцать лет и прогрессировало под влиянием брата-инквизитора. Сначала она обвинила служанку, в том, что та наслала проклятье на её ребенка, поэтому он родился мертвым. Служанка сгорела. А потом, вслед за этим на костер отправилась ещё добрая половина всей прислуги.
Муж Изабелл* умер во время семейного обеда. И за это повар тоже был сожжен.
Она была единственной ведьмой во всем городе: безумной, кровожадной и чертовски одинокой. Но Церкви нравилась её безграничная любовь к Богу, её преданность Святой Инквизиции, и по этой причине она была частым гостем в пыточных и у заключенных, безумием которых она так откровенно и упоенно наслаждалась.
- Может все-таки поделишься со мной, дитя моё, - Изабелл уселась на табурет и расправила платье. В этой камере она уже была не первый раз, но ей так и не удалось поговорить с заключенной. Уже три дня ведьма молчала, как рыба, - О нашем разговоре никто не узнает, а ты освободишь свою душу от мук.
- Неужели? Вы не похожи на священника, - это было странно, сегодня, видимо, ведьма была словоохотливее обычного. Голос у неё сильно сел, поэтому можно было подумать, что из темноты с Изабелл разговаривает паренек лет пятнадцати, а не молодая девушка, - Мне сказали, что завтра мне вырежут то, «что ввергло меня в грех», - ведьма усмехнулась и подползла ближе к решетке, чтобы лучше видеть свою собеседницу.
- Это отличная новость, -Железная Дева почти обрадовалась подобной новости, - Ты предстанешь перед Господом Богом невинной.
Повисла минутная пауза, в которой две девушки присматривались друг к другу. Почему-то Изабелл чувствовала себя неловко перед этой грязной, уставшей особой. Её волосы уже давно превратились в один сплошной спутанный комок, глаза погасли, и сама она словно уже давно умерла, только изнутри. Сведенные с ума женщины и мужчины взрывались от эмоций, даже когда были измучены пытками, а эта ведьма была другой. И она была прекрасна.
- Я знаю Вас. Вы Железная Дева. Говорят, что если перед Вами не покаяться, пытки станут невыносимыми, - ведьма прислонилась к прутьям, - Но мне не страшно. И раскаиваться мне не в чем. Лучше ответьте мне на один вопрос.
- Какой?
- Вы ведь даже не служительница церкви, как Вам удается управлять судьбами приговоренных?
- Я преданна Богу, даже больше, чем сам Папа. Мои старания, моё желание очистить этот мир и души людей, сбившихся с пути истинного, от греха, рано или поздно Господь оценит. И ты должна покаяться. Передо мной ли, или же перед святым отцом, ты должна попросить прощения у нашего Господа Бога.
- Нашего? – ведьма тихо засмеялась, но смех её был похож на лай, - Нет, я не буду просить прощение у «вашего» Бога. Мой Бог меня давно простил.
- Что ты такое говоришь, дитя?! – Изабелла резко поднялась с табурета.
- Мой Бог никогда бы не лишил меня жизни лишь по тому, что я люблю, - девушка опустила голову и повисла на прутьях, - Мне не страшны никакие пытки, потому что самая страшная пытка будет мучить меня даже на том свете. Моя любовь предала меня, и даже «священный огонь» не сможет утолить эту боль.
Ведьма плакала, беззвучно содрогаясь от рыданий. Изабелл часто видела отчаявшихся еретиков, но сейчас почему-то ей хотелось сбежать. Развернувшись, она пулей бросилась к выходу.
- За что обвиняется эта безумная? – спросила она у стражи, выйдя из камеры.
- Она влюбила и совратила дочь сеньора Лоренсо. Их застали во время… нуу…
- Понятно, - Изабелл обернулась на дверь, - Я хочу, чтобы вы передали мои слова, когда за ней придут.
Прошло около недели, прежде чем Изабелл решилась вернуться в эту камеру вновь. Все это время её не оставляло странное ощущение, какое бывает лишь у пойманных с поличным преступников. Она засыпала и просыпалась с образом плачущей ведьмы...
- А на дыбе неудобно спать, - прошептала девушка. Измученная и выбившаяся из сил, она валялась на холодном полу своей темницы, словно груда трепья,– Почему меня до сих пор не придали «очищению»? Почему не сделали «невинной» перед судом Божьим?
- Я так распорядилась, - женщина уселась на табурет, - Прежде чем ты умрешь, я хочу услышать твою историю. Почему ты стала ведьмой? Почему совратила Ребеку**?
- Это она ведьма, а не я. Её нужно сжечь, а не меня.
- Отвечай на вопросы.
- Никого я не околдовывала и не совращала! Я любила Ребеку, а она меня. И мы были счастливы до того, как её отец не узнал про нас. Ребеке стало стыдно и страшно, и она сказала, что поддалась моим чарам. Как Вы думаете, кого послушали люди? Теперь она счастлива, её не забьют до смерти, а меня сожгут. Я даже и не знала, что люди способны на такое…
Изабелл молча наблюдала за тем, как ведьма пытается сесть. Может и её эта проходимка околдовала? Но ведь раньше никому не было такое подвластно. Почему же теперь её сердце переполняет тоска и жалость?
- Скажи, что ты ведьма и тебя сожгут через три дня.
- А если не скажу?
- Продолжат пытать.
- Тогда пусть пытают, пусть Бог видит, как они терзают невиновных.
- Ты виновна, ты склонила знатную особу к греху.
- Любовь – это не грех. Похоть – грех. А я не согрешила. Виновна я лишь только в том, что я так сильно люблю.
- Значит, мы можем обвинить Ребеку в клевете?
- Что?
- Ей отрежут язык, если ты не врешь.
- Нет! Никогда в жизни! Я лучше признаю, что я ведьма!
- Глупый ребенок, ты только что заявила, что Ребека сама заслужила гореть в огне, а теперь вновь берешь вину на себя? Не знаю почему, но я верю тебе, а не ей. Но раз ты все-таки созналась в колдовстве, тебя сожгут.
Изабелл вышла из темницы, минуя стражу, свернула в первый попавшийся коридор. Она долго брела вперед, потом вновь свернула куда-то, петляла, пытаясь себя запутать, пока наконец не уперлась в тупик. Она положила руку на холодную стену.
- И не введи нас во искушение…
Грудная клетка с трудом поднималась и опускалась, Изабелл чувствовала, как мало воздуха вокруг, и как он постепенно сжимается кольцом на её шее. Это была ни грусть, ни тоска. Это был самый настоящий ужас. Она боялась собственных мыслей и действий, к которым они могли привести.
Ладонь положив на левую грудь, женщина прислушивалась к собственному пульсу. В этой молчаливой тишине сырых подземелий, звук бьющегося сердца был похож на барабанный бой.
- Но избави нас от лукавого…
По щекам текли слезы. И это было совершенное бессилие, идеальное отчаяние, осознание чего-то неизбежного.
Господь испытывал её ревностью.
В следующие дни перед казнью страх не отступал, а только усиливался. Хуже всего приходилось по ночам, когда безумная боль, начиная от низа живота и до кончиков пальцев рук, сковывала тело. Изабелл до самого рассвета лежала в своей постели, силясь хоть на минуту заснуть.
- Ведьма, чертова ведьма… - на губах застыла лишь одна фраза.
Околдовала, как и бедную Ребеку. Сомнений не было, она служит дьяволу, сбила с пути истинного. Теперь Изабелл уже не видела света, не знала, куда ей идти, за что бороться. Бог оставил её, свою преданную дочь. И теперь она сама горит, хуже чем на костре, бьется в агонии, хуже чем от пыток.
Как же больно любить.
Свой день Изабелл проводила с ведьмой. Подобное поведение вызывало у окружающих немое недоумение и толику подозрения.
Ведьма вновь перестала говорить. Она в основном спала или подолгу смотрела на свою нежелательную гостью.
Изабелл мучилась от этого молчания, ей начало казаться, что эта камера теперь и её место заключение тоже.
Так прошли два дня. В безмолвии и горьком ожидании. Как назло, утро выдалось ясным и теплым. Ни одной причины для того, чтобы отменить казнь. Казалось, что сама природа была счастлива принять в свои объятья очередную мученицу.
- Вы что, лично меня собрались на казнь вести? – поинтересовалась ведьма, когда на пороге её камеры ни свет, ни заря объявилась Изабелл. В руках женщины держала подозрительный сверток.
- Времени совсем мало, - прошептала Железная Дева, открывая ключом камеру, - Переоденься.
Уже спустя пять минут Изабелл, тащила за собой с трудом идущую девушку. Женщина безошибочно угадывала повороты, знала, где можно бежать бегом, а где нужно быть осторожными. Всё это время она крепко сжимала холодную руку ведьмы. Это успокаивало Изабелл, давало ощущение правильности поступка. Когда они наконец вышли на улицу, ведьма озвучила мучивший её вопрос:
- Почему Вы так поступаете?
- Я сказала, что верю тебе.
- А как же грех?
- Если любить – это грех, то я так же грешна, как и ты, - Изабелл притянула к себе девушку и коротко поцеловала в губы, - Послушай, в Севильи живет друг моего мужа. Скажи ему, что ты моя двоюродная сестра, он знает о том, что ты должна прибыть в ближайшие дни из Франции.
Послышался топот копыт и грохот кареты.
- Тебе пора.
- Постойте, а как же Вы?
- Я приду к тебе, когда разберусь с кое-какими людьми здесь.
- Обещаете? Я буду ждать.
- Клянусь. Ради тебя.
Карета остановилась напротив женщин.
- Подожди, - Изабелл схватила девушку за руку, - Я даже имени твоего не знаю.
- Джезуса***.
* бог - моя присяга
** та, кто заманивает в ловушку
*** спасенная
Фэндом: Ориджинал
Бета: Её нет, но сын читал и всё на его совести.
Жанр: ангст, флафф, фемслеш (Милонова на меня нет) и какая-то ещё херня
Рейтинг PG-13
Посвящение: Неизвестен., моей Музе и персональной рыжей ведьме.
От автора: Не бейте меня тт Некоторые детали могут быть неверными, потому что я далек от сжигания ведьм. Я не знаю про что это. Просто я дико захотел сделать инквизитором женщину, да ещё и безумную, которая получила бы шанс на искупление.Мне стыдно. Очень. Правда. Безумно стыдно
1526В народе её величали «Железной Девой», по названию одного из её любимых орудий пыток. Хотя по внешнему виду она мало походила на инквизитора, да она им и не являлась. Формально. Эта аристократичная особа имела нежную, граничащую с маниакальной жаждой, улыбку, грустные глаза и черные, как мрак, волосы. Она была похожа на саму смерть, и может быть даже была её сестрой.
Её помешательство на ведьмах началось с неудачных родов в двадцать лет и прогрессировало под влиянием брата-инквизитора. Сначала она обвинила служанку, в том, что та наслала проклятье на её ребенка, поэтому он родился мертвым. Служанка сгорела. А потом, вслед за этим на костер отправилась ещё добрая половина всей прислуги.
Муж Изабелл* умер во время семейного обеда. И за это повар тоже был сожжен.
Она была единственной ведьмой во всем городе: безумной, кровожадной и чертовски одинокой. Но Церкви нравилась её безграничная любовь к Богу, её преданность Святой Инквизиции, и по этой причине она была частым гостем в пыточных и у заключенных, безумием которых она так откровенно и упоенно наслаждалась.
- Может все-таки поделишься со мной, дитя моё, - Изабелл уселась на табурет и расправила платье. В этой камере она уже была не первый раз, но ей так и не удалось поговорить с заключенной. Уже три дня ведьма молчала, как рыба, - О нашем разговоре никто не узнает, а ты освободишь свою душу от мук.
- Неужели? Вы не похожи на священника, - это было странно, сегодня, видимо, ведьма была словоохотливее обычного. Голос у неё сильно сел, поэтому можно было подумать, что из темноты с Изабелл разговаривает паренек лет пятнадцати, а не молодая девушка, - Мне сказали, что завтра мне вырежут то, «что ввергло меня в грех», - ведьма усмехнулась и подползла ближе к решетке, чтобы лучше видеть свою собеседницу.
- Это отличная новость, -Железная Дева почти обрадовалась подобной новости, - Ты предстанешь перед Господом Богом невинной.
Повисла минутная пауза, в которой две девушки присматривались друг к другу. Почему-то Изабелл чувствовала себя неловко перед этой грязной, уставшей особой. Её волосы уже давно превратились в один сплошной спутанный комок, глаза погасли, и сама она словно уже давно умерла, только изнутри. Сведенные с ума женщины и мужчины взрывались от эмоций, даже когда были измучены пытками, а эта ведьма была другой. И она была прекрасна.
- Я знаю Вас. Вы Железная Дева. Говорят, что если перед Вами не покаяться, пытки станут невыносимыми, - ведьма прислонилась к прутьям, - Но мне не страшно. И раскаиваться мне не в чем. Лучше ответьте мне на один вопрос.
- Какой?
- Вы ведь даже не служительница церкви, как Вам удается управлять судьбами приговоренных?
- Я преданна Богу, даже больше, чем сам Папа. Мои старания, моё желание очистить этот мир и души людей, сбившихся с пути истинного, от греха, рано или поздно Господь оценит. И ты должна покаяться. Передо мной ли, или же перед святым отцом, ты должна попросить прощения у нашего Господа Бога.
- Нашего? – ведьма тихо засмеялась, но смех её был похож на лай, - Нет, я не буду просить прощение у «вашего» Бога. Мой Бог меня давно простил.
- Что ты такое говоришь, дитя?! – Изабелла резко поднялась с табурета.
- Мой Бог никогда бы не лишил меня жизни лишь по тому, что я люблю, - девушка опустила голову и повисла на прутьях, - Мне не страшны никакие пытки, потому что самая страшная пытка будет мучить меня даже на том свете. Моя любовь предала меня, и даже «священный огонь» не сможет утолить эту боль.
Ведьма плакала, беззвучно содрогаясь от рыданий. Изабелл часто видела отчаявшихся еретиков, но сейчас почему-то ей хотелось сбежать. Развернувшись, она пулей бросилась к выходу.
- За что обвиняется эта безумная? – спросила она у стражи, выйдя из камеры.
- Она влюбила и совратила дочь сеньора Лоренсо. Их застали во время… нуу…
- Понятно, - Изабелл обернулась на дверь, - Я хочу, чтобы вы передали мои слова, когда за ней придут.
Прошло около недели, прежде чем Изабелл решилась вернуться в эту камеру вновь. Все это время её не оставляло странное ощущение, какое бывает лишь у пойманных с поличным преступников. Она засыпала и просыпалась с образом плачущей ведьмы...
- А на дыбе неудобно спать, - прошептала девушка. Измученная и выбившаяся из сил, она валялась на холодном полу своей темницы, словно груда трепья,– Почему меня до сих пор не придали «очищению»? Почему не сделали «невинной» перед судом Божьим?
- Я так распорядилась, - женщина уселась на табурет, - Прежде чем ты умрешь, я хочу услышать твою историю. Почему ты стала ведьмой? Почему совратила Ребеку**?
- Это она ведьма, а не я. Её нужно сжечь, а не меня.
- Отвечай на вопросы.
- Никого я не околдовывала и не совращала! Я любила Ребеку, а она меня. И мы были счастливы до того, как её отец не узнал про нас. Ребеке стало стыдно и страшно, и она сказала, что поддалась моим чарам. Как Вы думаете, кого послушали люди? Теперь она счастлива, её не забьют до смерти, а меня сожгут. Я даже и не знала, что люди способны на такое…
Изабелл молча наблюдала за тем, как ведьма пытается сесть. Может и её эта проходимка околдовала? Но ведь раньше никому не было такое подвластно. Почему же теперь её сердце переполняет тоска и жалость?
- Скажи, что ты ведьма и тебя сожгут через три дня.
- А если не скажу?
- Продолжат пытать.
- Тогда пусть пытают, пусть Бог видит, как они терзают невиновных.
- Ты виновна, ты склонила знатную особу к греху.
- Любовь – это не грех. Похоть – грех. А я не согрешила. Виновна я лишь только в том, что я так сильно люблю.
- Значит, мы можем обвинить Ребеку в клевете?
- Что?
- Ей отрежут язык, если ты не врешь.
- Нет! Никогда в жизни! Я лучше признаю, что я ведьма!
- Глупый ребенок, ты только что заявила, что Ребека сама заслужила гореть в огне, а теперь вновь берешь вину на себя? Не знаю почему, но я верю тебе, а не ей. Но раз ты все-таки созналась в колдовстве, тебя сожгут.
Изабелл вышла из темницы, минуя стражу, свернула в первый попавшийся коридор. Она долго брела вперед, потом вновь свернула куда-то, петляла, пытаясь себя запутать, пока наконец не уперлась в тупик. Она положила руку на холодную стену.
- И не введи нас во искушение…
Грудная клетка с трудом поднималась и опускалась, Изабелл чувствовала, как мало воздуха вокруг, и как он постепенно сжимается кольцом на её шее. Это была ни грусть, ни тоска. Это был самый настоящий ужас. Она боялась собственных мыслей и действий, к которым они могли привести.
Ладонь положив на левую грудь, женщина прислушивалась к собственному пульсу. В этой молчаливой тишине сырых подземелий, звук бьющегося сердца был похож на барабанный бой.
- Но избави нас от лукавого…
По щекам текли слезы. И это было совершенное бессилие, идеальное отчаяние, осознание чего-то неизбежного.
Господь испытывал её ревностью.
В следующие дни перед казнью страх не отступал, а только усиливался. Хуже всего приходилось по ночам, когда безумная боль, начиная от низа живота и до кончиков пальцев рук, сковывала тело. Изабелл до самого рассвета лежала в своей постели, силясь хоть на минуту заснуть.
- Ведьма, чертова ведьма… - на губах застыла лишь одна фраза.
Околдовала, как и бедную Ребеку. Сомнений не было, она служит дьяволу, сбила с пути истинного. Теперь Изабелл уже не видела света, не знала, куда ей идти, за что бороться. Бог оставил её, свою преданную дочь. И теперь она сама горит, хуже чем на костре, бьется в агонии, хуже чем от пыток.
Как же больно любить.
Свой день Изабелл проводила с ведьмой. Подобное поведение вызывало у окружающих немое недоумение и толику подозрения.
Ведьма вновь перестала говорить. Она в основном спала или подолгу смотрела на свою нежелательную гостью.
Изабелл мучилась от этого молчания, ей начало казаться, что эта камера теперь и её место заключение тоже.
Так прошли два дня. В безмолвии и горьком ожидании. Как назло, утро выдалось ясным и теплым. Ни одной причины для того, чтобы отменить казнь. Казалось, что сама природа была счастлива принять в свои объятья очередную мученицу.
- Вы что, лично меня собрались на казнь вести? – поинтересовалась ведьма, когда на пороге её камеры ни свет, ни заря объявилась Изабелл. В руках женщины держала подозрительный сверток.
- Времени совсем мало, - прошептала Железная Дева, открывая ключом камеру, - Переоденься.
Уже спустя пять минут Изабелл, тащила за собой с трудом идущую девушку. Женщина безошибочно угадывала повороты, знала, где можно бежать бегом, а где нужно быть осторожными. Всё это время она крепко сжимала холодную руку ведьмы. Это успокаивало Изабелл, давало ощущение правильности поступка. Когда они наконец вышли на улицу, ведьма озвучила мучивший её вопрос:
- Почему Вы так поступаете?
- Я сказала, что верю тебе.
- А как же грех?
- Если любить – это грех, то я так же грешна, как и ты, - Изабелл притянула к себе девушку и коротко поцеловала в губы, - Послушай, в Севильи живет друг моего мужа. Скажи ему, что ты моя двоюродная сестра, он знает о том, что ты должна прибыть в ближайшие дни из Франции.
Послышался топот копыт и грохот кареты.
- Тебе пора.
- Постойте, а как же Вы?
- Я приду к тебе, когда разберусь с кое-какими людьми здесь.
- Обещаете? Я буду ждать.
- Клянусь. Ради тебя.
Карета остановилась напротив женщин.
- Подожди, - Изабелл схватила девушку за руку, - Я даже имени твоего не знаю.
- Джезуса***.
* бог - моя присяга
** та, кто заманивает в ловушку
*** спасенная
@темы: крыша ехала, скрипела., утвАрь., j,
-
-
29.07.2013 в 21:06В избранное. В паблик запости, женщина, не лишай любительниц женских потрахушек чтива.
-
-
30.07.2013 в 13:00сын, я тобой горжусь! это шикарно!
-
-
08.08.2013 в 18:00Более внятного от меня ждать бесполезно.